WTF Armand Richelieu and Co 2016
Список работ
WTF Richelieu 2015
"Любовники" драббл
"Поздний вечер с кардиналом" мини
"Les rides sur l'eau" мини
"Верный слуга" мини
"Торговля индульгенциями" миди
"Непозволительно" миди
"Пытка обладанием" миди
"О псах и людях" миди
"Если брату велено невозможное" миди
Другие части
Часть 1 (1 драббл, 3 мини), Часть 2 (1 миди), Часть 3 (1 миди), Часть 4 (1 миди), Часть 5 (1 миди), Часть 6 (1 миди)
Драббл
Название: Любовники
Канон: Франция XVII века
Переводчик: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Бета: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Оригинал: jibrail_rising - Lovers, запрос отправлен
Размер: драббл (985 слов в оригинале)
Пейринг/Персонажи: Ришелье/Луи XIII
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Примечание: Если вы панически боитесь быть разбуженным рано утром, то наверняка постараетесь этого избежать ^_^. Бедняжка Луи.
Краткое содержание: Это ПВП, о чем еще тут говорить
Размещение: только после деанона переводчика, запрещено без разрешения переводчика и автора
Для голосования: #. WTF Richelieu 2015 - работа "Любовники"
– Поднимайтесь, сир, сегодня будет длинный день, – кто-то резко стянул с короля покрывало. Луи поднял голову и недовольно уставился на непрошеного гостя.
– Сегодня канун Рождества, Арман, ну неужели я не могу поспать еще несколько минут? – он изобразил свои лучшие щенячьи глазки. – Ну пожалуйста? Сделаешь мне досрочный рождественский подарок?
Арман покачал головой и стащил короля с постели
– Как я уже сказал, нам предстоит очень напряженный день, так что никаких досрочных подарков не будет. Мне очень жаль, но не сегодня.
Король обиженно сверкнул глазами.
– И это после всего, что я для тебя сделал, – он надулся и позволил кардиналу затащить себя в купальню.
– Думаю, вы несколько преувеличиваете, сир, – после этих слов Луи густо покраснел и показал ему язык.
– Я, его королевское величество Людовик XIII, приказываю: перед каждым Рождеством мне позволено спать по меньшей мере на час... нет, на два больше.
– ... Разумеется, только не забудьте сообщить об этом вашей матери за завтраком.
-...или нет, – пробормотал Луи и потянулся к красной сутане. После короткой борьбы с завязками и пуговицами ему наконец удалось стянуть с Ришелье лишнюю одежду. – Вот, так-то лучше, – пробормотал король и заставил кардинала наклониться к себе. Арман тихо застонал, когда чужой язык скользнул ему в рот. Он углубил поцелуй, чувствуя, как руки любовника неуклонно спускаются все ниже по его телу.
– Вы должны научиться настойчивее высказывать свое мнение, – прошептал Арман, прижимая короля к себе. На губах Луи появилась озорная улыбка.
– Настойчивее, а? В таком случае я настаиваю, чтобы мы... немедленно... искупались... – и он подтащил любовника к уже наполненной ванне, стараясь не думать о том, как рано вставал этот неугомонный человек.
Ванна явно не была рассчитана на двоих, но они ухитрились в нее поместиться, разлив по полу изрядное количество воды и вдоволь потолкавшись локтями и коленями.
– Пожалуй, над этим нам еще придется поработать, – Арман всхлипнул, почувствовав, как руки Луи скользнули к его промежности. Теплая вода не слишком помогала расслабиться, и на лице короля появилась улыбка, когда кардинал застонал и изогнулся всем телом.
Решив немного позлить любовника, юноша внезапно прекратил свои манипуляции и принялся пускать в Армана мыльные пузыри.
– Я тебя ненавижу, – отреагировал кардинал на его детские шалости. Луи ехидно ухмыльнулся и плеснул в него водой.
– Потише, – прошипел кардинал, а затем наклонился и притянул Луи к себе, заставляя юношу вытянуться вдоль своего тела, и уткнулся в мягкие каштановые локоны.
– Но почему? – проскулил король, переворачиваясь на живот и нежно касаясь губами его шеи.
– Потому что, если хоть один – ах! – слуга об этом узнает, нас могут убить за такое, – он издал еще один стон, когда Луи вновь прикоснулся к нему. Второй рукой король развел бедра любовника пока его губы и язык неторопливо исследовали бледное тело. Он медленно спустился вниз, заставляя кардинала тихонько постанывать и всхлипывать от удовольствия. Затем поднял голову и послал Арману еще одну ухмылку.
– Думаю, что сейчас мы в безопасности, и потом, ты утверждал, что моя матушка теряет свою власть, – он вновь склонился и поцеловал Ришелье, и спустя минуту продолжил. – В любом случае, давай больше не будем волноваться об этом. Сегодня канун Рождества, Сочельник. И я приказываю нам... прерваться и вернуться обратно в мою спальню.
Арман закатил глаза.
– Как пожелает мой сеньор.
Луи улыбнулся, а затем вытащил любовника из ванны и бросил в него полотенцем. Через пару минут мужчины ввалились в спальню и упали прямо на кровать. Шелк и пуховые подушки смялись под их весом, когда Луи перевернул Армана на спину и впился в его губы. Любовники на мгновение замерли, наслаждаясь друг другом. Затем Луи принялся спускаться ниже, оставляя на теле Ришелье дорожку из укусов и поцелуев. Его рука слепо нашарила флакон масла в верхнем ящике прикроватного столика. Он вновь вернулся к губам Армана, подавляя желание выгнуться от удовольствия, когда руки мужчины принялись поглаживать хорошо знакомые чувствительные точки на его теле.
Луи окунул несколько пальцев в теплое масло и провел ими между ягодицами любовника, довольно улыбнувшись, когда кардинал застонал и выгнулся ему навстречу. Затем он скользнул в него одним пальцем и быстро прижался ко рту любовника, заглушая еще более громкий стон. Как же долго он скучал по этому. Юноша добавил к одному пальцу второй, а затем третий. Арман извивался и постанывал ему в рот.
Когда король наконец решил, что его любовник достаточно растянут, он вытащил свои пальцы.
– Лу…Луи, пожалуйста… сильнее, – ахнул Ришелье, приглашающе приподнимая бедра. Тот улыбнулся и устроился у него между ног. Король медленно протискивался внутрь, покрывая лицо кардинала поцелуя и бормоча утешающие слова. Наконец он вошел полностью и на секунду замер – а затем начал медленно двигаться наружу и обратно, постепенно наращивая темп. Арман стонал, запрокинув голову, когда Луи входил в него все сильнее и сильнее. Горьковато-сладкая смесь ощущений кружила им голову. Оба страстно желали, чтобы это продолжалось вечно и на секунду почти поверили в это. А затем любовники с громким стоном сорвались вниз и, задыхаясь, рухнули на постель.
Арман притянул юношу в свои объятия и нежно поцеловал.
– Счастливого Рождества, Луи, – прошептал он сонным голосом. Тот пробормотал нечто, похожее на согласие и уткнулся носом в его плечо. Когда часы пробили шесть, оба уже спали.
В щель неплотно прикрытой двери заглянуло чье-то лицо. Незнакомец несколько мгновений смотрел на спящих мужчин, а затем развернулся и скрылся в темноте.
Мини
Название: Верный слуга
Автор: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Бета: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Размер: мини (2043 слова)
Пейринг/Персонажи: Ришелье/Мария Медичи
Категория: гет
Жанр: приключения, романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Почему королева Мария полюбила ночной Париж
Предупреждения: сомнительное согласие
Размещение: только после деанона, запрещено без разрешения автора
Для голосования: #. WTF Richelieu 2015 - работа "Верный слуга"
На лице последнего не отразилось ничего, кроме почтительной обеспокоенности. Мария усмехнулась про себя: "Господин епископ желает показать, что он крепкий орешек? Ну-ну..."
– Я был бы рад услужить вашему величеству, однако не знаю, что могло бы вас развлечь, – ответил тот своим красивым глубоким голосом, который вызывал невольный трепет в сердце стареющей королевы. – Скажем, игра в карты, или лотерея, или чтение?
– Ах нет! – воскликнула та. – Все это так надоело! Мне хочется чего-то другого, нового, что заставило бы вскипеть кровь... Чего-то, что я еще никогда не пробовала... – Мария приняла мечтательную позу, аккуратно подперев подбородок ладонью, чтобы не стереть белила, и уставилась через пламя свечей на большое настенное зеркало, в котором отражалась и она сама, и хмурая Леонора, сидящая позади нее, и облокотившийся на стену красавец-прелат в фиолетовой сутане епископа.
Мария целых две недели готовилась к этому разговору, и наконец-то удобное время для него представилось.
– Скажите, епископ, вы хорошо знаете Париж? – вкрадчиво поинтересовалась она.
– Смею надеяться, что неплохо, ваше величество, – ответил Люсон, – я тут родился и учился, хотя детство провел в родовом замке, а часть юности – в Риме. Но Париж всегда владел моим сердцем. А сейчас – тем более... – он осекся, как бы не осмеливаясь развить мысль. Взгляды королевы и священника встретились в зеркале, и Мария с удовольствием отметила, что в изменчивых, словно осенняя вода, глазах ее визави в ответ на ее лукавый взор загорелся темный огонь, а на щеках вспыхнул лихорадочный румянец. Насладившись своим торжеством, королева, любуясь отражением взволнованного лица епископа, продолжила свою мысль:
– Мой дорогой супруг Генрих любил гулять со мной во время ярмарок и ездить со мной по городу, а теперь я так редко выхожу куда-нибудь вот так запросто, как с ним. Поведите меня гулять, господин Люсон.
– Ваше величество... – нерешительно произнес тот. – Но как это будет воспринято...
– Поведите меня гулять сейчас.
– Ночью?
– Разумеется. Вы абсолютно правы – днем наша прогулка навряд ли будет выглядеть прилично.
– Но ведь ночью опасно, ваше величество...
Мария посмотрела на епископа через плечо:
– Для чего тогда мне вы? Я уверена, что вы сумеете защитить вашу королеву, – на слове "вашу" она сделала ударение, и молодой священник даже не смог ответить – видимо, у него перехватило дыхание. Он только поклонился.
– Леонора, одеваться! – скомандовала королева, и Галигаи, не одобрявшая ее затею, с кислым видом поднялась с места, чтобы подать своей молочной сестре и повелительнице приготовленное для этого случая простое черное платье и коричневый плащ с капюшоном. – А вы, господин епископ, снимайте сутану. Ведь не будете же вы в таком виде гулять со мной по городу? – королева сняла накидку и повернулась так, чтобы Леоноре было удобней ее одевать. – К счастью для вас, у меня в шкафу по случаю осталась кое-какая мужская одежда... – она предпочла не вдаваться в ненужные подробности относительно причин наличия в ее комнатах камзола именно того размера, который носил Люсон.
Позволяя Галигаи колдовать над собой – впрочем, сшитое для этого случая платье горожанки не требовало особых ухищрений, – Мария с любопытством наблюдала за молодым мужчиной. Священникам предписывалось читать особую краткую молитву при расстегивании пуговиц на сутане, однако Арман сделал то, чего она никак не ожидала. Он с решительным видом стащил сутану через голову, не расстегивая пуговиц вообще, и бросил ее в кресло. Теперь епископ стоял только в рубашке и коротких штанах, совершенно очаровательный – взъерошенный, со сбившимся дыханием и сверкающими глазами. Мария едва сдержалась, чтобы не впиться поцелуем в его приоткрытый рот прямо сейчас, но одернула себя – всему свое время...
– Возьмите шпагу, – приказала она епископу, когда с переодеванием было покончено. Арман безмолвно повиновался, принял шпагу из рук наперсницы и прикрепил ее на поясе, скрыв плащом. Мария, надев маску, подала ему руку и ощутила мимолетное нежное пожатие, которое словно обожгло ее кожу.
Им удалось благополучно выскользнуть из дворца, и они быстро зашагали прочь, обсудив заранее, что забавнее всего будет прогуляться до Нового моста, где в это время все еще продолжала бурлить жизнь.
Епископ вел королеву по каким-то темным переулкам, где она ни разу не бывала. Мария пугливо оглядывалась, заслышав то чей-то крик, то нестройную песню, доносящуюся из кабака, то перестук копыт. Она была не робкого десятка, но именно в эту минуту ей почему-то начало казаться, что все бретеры Парижа устремились по их следу. Люсон заметил это и деликатно успокоил ее:
– Ваше величество, не удивляйтесь нашему маршруту. Я веду вас по таким улицам, где риск нарваться на неприятности наиболее низок.
Мария благодарно улыбнулась ему и продолжила путь уже ободренной. Вскоре перед ними мелькнула озаренная факелами улица, откуда доносился разноголосый шум, и через несколько минут они вышли прямиком к таверне "Клык кабана", откуда открывался вид на мост.
Новый мост был в Париже того времени самым популярным местом для прогулок. Единственный мост, не застроенный домами, он был практически в любое время дня и ночи заполнен уличными зубодерами и цирюльниками, мозольными операторами и аптекарями-шарлатанами, певцами, актерами, продавцами цветов и еды, а также ворами-карманниками и кошелечниками, которые не одного парижанина или приезжего лишили последнего су. Разнообразие публики, прогуливающейся и занятой делом на Новом мосту, отразилось в поговорке «Будьте уверены, что в любое время дня и ночи вы тут встретите монаха, белую лошадь и проститутку», то есть кого и что угодно. В балаганах оплывали салом свечи, факелы трещали и чадили, озаряя эту гигантскую ярмарку, отовсюду несло потом, вином и кожей.
Королева, трепеща и сияя, перехватила своего спутника поудобнее под руку, и они влились в пеструю толпу. Епископ умело оберегал королеву от неуклюжих прохожих, которые могли ее толкнуть, и от воров, которые сразу же начали присматриваться к замаскированной даме. Мария же забыла о своих недавних страхах и беспечно предалась царящему вокруг веселью. Она подтащила спутника к балагану, где они провели битый час, наблюдая за похождениями тупого и бравого Капитана и печального мужа-рогоносца, причем епископ тактично не заметил, что Мария в азарте время от времени вскрикивала: "Совсем как Генрих!". Затем они поглазели на то, как работает уличный зубодер (королева сказала, что никогда не видела такой ловкости и наглости), полюбовались, как сноровисто дюжий кузнец подковал кобылу. Затем Арман указал королеве на разряженную дебелую деваху и сказал, что это шлюха Наннетта – "королева Нового моста". Теперь настало время быть деликатной для королевы – она решила позже поинтересоваться, откуда у священника могут быть такие сведения. Однако она решила отомстить "развратнику" и потребовала, чтобы он купил ей фиг в меду, поскольку она забыла кошелек во дворце. Епископ преподнес ей лакомство на капустном листе, что очень рассмешило Марию, и она позволила себе пошалить.
– Господин епископ, я забыла снять с пальцев кольца, – заявила она, – боюсь, что если их увидят, то отрежут прямо с рукой... Покормите меня.
– Я? – Люсон растерялся не на шутку.
– Вот именно, вы. Я голодна, – надула губы повелительница. – Ну же!
Арман беспомощно оглянулся, затем осторожно взял липкое лакомство и поднес его ко рту Марии. Та аккуратно вобрала финик, почти коснувшись губами пальцев спутника, и почувствовала, как он вздрогнул.
Внезапно совсем рядом с ними раздался жуткий вопль, перешедший в предсмертный хрип – в человеческом месиве образовалась брешь.
– Убили, убили! – заголосили сразу несколько гуляющих; кто-то кинулся бежать, но его поймали и с торжествующими воплями швырнули в круг, прямо на еще дергающееся тело, залитое кровью.
– Сейчас здесь будет стража, – проговорил епископ на ухо королеве, – нужно уходить! – и не успела та опомниться, как он обхватил ее за талию и повлек за собой.
– Пропустите, господа, моей супруге дурно! – необыкновенно властным тоном говорил Люсон, и все невольно расступались перед ним. Арман устремился в тот переулок, из которого более двух часов назад они вышли на мост, и через несколько минут, задыхающиеся, с колотящимися сердцами, они прижались к глухой стене трехэтажного дома, наблюдая, как на мост въезжают вооруженные стражники.
– Слава Богу, успели, – скорее угадала по движению губ спутника, чем услышала, королева-мать.
– Благодарю вас, епископ, – отдышавшись, проговорила она и нервно фыркнула: – Как не вовремя! Я даже не распробовала фиги!
Люсон тихонько засмеялся и показал ей ладонь со смятым капустным листом:
– Я их не выбросил. Так что, если пожелаете...
И тут Мария поняла, что настал час, что называется, брать быка за... а за что-нибудь, до чего будет удобней дотянуться.
– Вы спасли вашу королеву от разоблачения, – постаравшись, чтобы тон ее можно было назвать чарующим, произнесла она. – И взамен я дарую вам привилегию... поистине королевскую. Разверните листок.
Арман повиновался. Фиги слиплись в комок, и ему не без труда удалось отковырять одну из них от общей массы.
– Возьмите ее в губы.
Внимательно глядя на свою спутницу, епископ исполнил ее приказание.
– А теперь, – наслаждаясь предвкушением, медленно проговорила Мария, – накормите меня.
От наклонившегося к ней Армана тонко пахло яблочной помадой – это было приятно, не то что от Генриха, который невыносимо вонял козлом и ненавидел мыться. Королева закрыла глаза, ощущая, как горячий язык мягко втолкнул в ее рот лакомство. Сразу за этим неровное дыхание отдалилось от ее лица, и Мария, все еще не открывая глаз и стараясь, чтобы это не выглядело слишком поспешным, разжевала и проглотила фрукт, и потянулась за поцелуем. Арман ловко перехватил инициативу – прижал ее к стене, целуя и кусая попеременно, и королева охнула от ощущения острых зубов на шее. Она обвила руками шею любовника и принялась тереться об него, извиваясь всем телом, и с неподдельным торжеством услышала, как он застонал, терзаемый похотью. Даже через одежду она почувствовала, как набухающий член уткнулся в ее живот.
"Вот так, мой святоша, – думала она, – больше у вас не получится разыгрывать невинность...". Королева впервые увидела двадцатитрехлетнего епископа Люсонского, еще когда был жив ее муж, и уже тогда красавец приглянулся ей. Но он был слишком близок к ее мужу, следовательно, уделять ему больше внимания, чем это позволялось приличиями, было опасно. Зато теперь она уж отыграется... Что бы сказал Генрих, если бы мог видеть эту сцену в переулке? А вдруг он сейчас и вправду наблюдает за происходящим со своей адской сковородки? Эта мысль заставила королеву задрожать от безумного сладострастия. Тем временем руки мужчины уже задирали ее юбку. Мария, не сдерживаясь, раздвинула ноги пошире; пальцы епископа нашли ее мокрое влагалище и неожиданно грубо сжали набухшие складки плоти. Одновременно с этим язык мужчины проник в рот королевы и прижался к ее языку, а затем прошелся по зубам, слизывая с них остатки меда. Королева почувствовала, что волна возбуждения словно бы омывает ее позвоночник, стекая вниз, к промежности, в которой вовсю уже орудовали тонкие длинные пальцы – растягивая, теребя, погружаясь в горячую плоть. Не в силах больше терпеть, она укусила епископа за губу, и тот оторвался от нее, уставившись совершенно ошалевшими глазами:
– Что...
– Займитесь делом, господин епископ, – хрипло проговорила Мария, облизываясь. – Сюда в любой момент могут прийти какие-нибудь гуляки... А я и так слишком долго ждала, пока вы вспомните, что вы мужчина.
Арман замер на миг, а затем рывком развернул ее к стене и по-хозяйски надавил на спину, заставляя прогнуться. Мария оперлась ладонями на стену, царапая ее, и нетерпеливо застонала, прижимаясь своим пышным задом к его бедрам, однако любовник отодвинул ее, чтобы развязать штаны и снова задрать ей юбки. Когда же он одним рывком вошел в нее, королева вскрикнула, уже не заботясь о том, что ее могут услышать, и подстроилась под заданный любовником темп. Такого она не ощущала ни с кузеном Орсини, ни с супругом, который слыл великим женолюбом, ни с маршалом д`Анкром – казалось, вся кровь прилила сейчас к стенкам влагалища, туго обхватившим горячий твердый член. В голове королевы мелькнула мысль – как хорошо, что после родов она осталась столь же упругой внутри; она тут же решила воспользоваться этим преимуществом и сжала внутренние мышцы. Мужчина за ее спиной застонал и задвигался быстрее, вколачиваясь с неожиданной силой. Голова королевы больно ударялась о стену, перчатки порвались, сломались два ногтя; она закусила губу до крови, сдерживая крики, но все равно изо всех сил старалась выдержать бешеный ритм; еще чуть-чуть, еще пара движений... и в ней словно развязался туго затянутый узел, она захрипела, уже не в силах стонать, и Арман излился в нее.
Что было дальше, Мария толком не помнила – все вокруг было как в тумане. Вспоминалось, как она, с подсыхающими между ног соками и каким-то по-особенному легким телом, брела, повиснув на руке Армана, туда, куда ему было угодно ее вести; как он уговаривал ее смеяться тише; как, уже во дворце, позволила злой и сонной Леоноре протереть себя губкой. Потом она ощутила, что лежит, вымытая и переодетая, в своей кровати, а блаженная истома овладела ее телом настолько, что даже лень было перевернуться на другой бок.
Проваливаясь в сон, она вспомнила горящий взгляд епископа и снова ощутила тонкий запах зеленых яблок.
"Я подниму его на вершину власти, – пообещала себе королева, смежая отяжелевшие веки. – Он будет мне верным слугой".
***
Название: Les rides sur l'eau
Автор: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Бета: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Форма: мини, 1700 слов
Жанр: зарисовка
Пейринг/Персонажи: Ришелье, Арамис
Категория: джен, преслэш
Описание: Двое мужчин в комнате богом забытого постоялого двора, застывшие перед рассветом, посреди бесконечной дождливой ночи
Канон: Мушкетеры BBC
Рейтинг R
Для голосования: #. WTF Richelieu 2015 - работа "Les rides sur l'eau"
Господи, если бы он уже не носил в сердце застарелую неприязнь ко всем мушкетерам, он бы точно возненавидел их сейчас.
Только из-за непрошибаемого упрямства и попирающей здравый смысл самоуверенности отдельных их представителей он оказался в этот безбожный час на улице, словно какой-то бродяга. Он мог бы сидеть сейчас во дворце, в отлично протопленном кабинете и заниматься более полезными и неотложными делами. Ришелье с тоской вздохнул, вспомнив о высокой стопке секретной корреспонденции, разбор которой он не мог доверить секретарям.
Но нет, нет покоя грешникам.
Карету пришлось оставить на прошлом перекрестке – он не мог позволить такой мелочи, как стук копыт, сорвать его тщательно подготовленный план. Обойдя трактир, Ришелье натянул капюшон плаща поглубже и свернул в переулок. Чертыхнулся, когда из кучи отбросов выскочила под ноги потревоженная его появлением крыса. К счастью, она стала единственным свидетелем того, как Его Высокопреосвященство кардинал скользнул в неприметную дверь черного хода.
Осторожно, стараясь не выдать себя ни единым звуком, он поднялся по узкой лестнице на второй этаж. В огромном закопченном очаге мерцали догорающие угли. В остальном же комната, как и все здание, была погружена во тьму. Окна были закрыты ставнями, сквозь которые доносился монотонный шелест дождя, потому кардинал скорее угадал, чем на самом деле услышал, как колокол Святого Якова отбил два пополуночи.
– Николь? – едва слышно позвал Ришелье.
– Я здесь, – так же тихо отозвался женский голос откуда-то из темноты.
– Как все прошло? – кардинал потянулся к застежке плаща, но тут на его запястье легли, отстраняя, теплые нежные пальцы. Пропитавшаяся водой ткань упала на пол. Ришелье вдохнул сладкий аромат жасмина, исходивший от собеседницы. Какое счастье, что скоро все это закончится, у него всегда разыгрывалась страшная головная боль от этого запаха.
– Я сделала, как ты велел, – пальцы игриво прошлись вдоль застежки камзола, и Ришелье, не сдержавшись, накрыл их своей рукой. – Написала ему, что ты уехал в Рюэль-Мальмезон. Добавила в вино тех розовых капель…
– Не больше трех? – уточнил Ришелье.
– Что ты, я была очень аккуратна, – заверила она. – Он уснул почти сразу, как допил бокал.
– Прекрасно.
Она прильнула к нему всем телом, и он с легким недоумением и раздражением понял, что даже не помнит, как она выглядит.
Блондинка? Рыжая? Это у нее была маленькая родинка на левой щеке? Нет, кажется, ту звали Жаннет. Их лица – словно круги на воде его памяти, всегда исчезают прежде, чем их тела успевают достичь дна.
– Ты собираешься убить его? – с легкой тревогой спросила Николь.
– Тебе этого не хотелось бы? – Ришелье положил руки ей на плечи, отстраняя от себя.
Николь опустила голову, будто опасаясь того, что он заглянет ей в глаза. Боже, даже если бы в комнате не было так темно, он не стал бы этого делать. Что нового, во имя всего святого, он мог бы увидеть?
– Он еще так молод, – прошептала она, по-прежнему глядя в пол. – И, кроме того, это ведь я его соблазнила…
Ришелье почувствовал, как его губы разъезжаются в плотоядной усмешке.
– Неужели? И сей юнец, разумеется, попался в твой капкан исключительно благодаря своей неопытности.
– Арман, но ты же сам велел мне…
– Николь, ты забываешься.
Она всхлипнула и сделала шаг назад, сбрасывая его руки с плеч. Вот только истерик ему и не хватало. Он шагнул следом, прижимая ее к себе и целуя в макушку. В нос снова ударил ненавистный жасминовый дух.
– Ну тихо, тихо. Ты справилась со всем великолепно, – он с облегчением почувствовал, как она расслабляется в его объятиях. – А теперь – отправляйся домой. Я пошлю за тобой карету, как только появится возможность. И мы с тобой действительно поедем в Рюэль-Мальмезон.
– Ты не обманываешь меня, Арман? – голос у нее, к счастью, уже не дрожал.
– Что ты, милая моя. Лгать грешно.
К тому же там недалеко от замка текла прекрасная глубокая река.
Дверь внизу закрылась с тихим щелчком, и лишь после этого он повернулся к камину и поворошил почти догоревшие угли. В воздух взвилась стая алых искр. Он смотрел, как они гаснут на лету, и думал о том, что убить было куда проще.
Можно было бы подстроить не вызывающую подозрений гибель в бою. Или в пьяной потасовке. Или в постели от руки ревнивого мужа.
К сожалению, благодаря последним событиям, кардиналу пришлось разве что охрану не приставить к этому оболтусу, ибо он понимал, что любое подобное происшествие будет расценено королевой как покушение на убийство.
Черт бы подрал проклятых мушкетеров!
С этой мыслью он тихонько отворил дверь в соседнюю комнату. Там на широкой, хоть и слегка несвежей, постели раскинулся Арамис.
Сон его был спокоен и безмятежен, как и должно быть после трех капель отличного снотворного.
Ришелье медленно осмотрел комнату. На столе возле стены стояла недопитая бутылка вина и бокал Николь. Осколки бокала Арамиса блестели на полу в свете догорающей свечи. Там же, на полу, лежали в куче одежда и оружие – очевидно, Николь решила подстраховаться на случай, если капли не подействуют.
Хотя, учитывая то, что видел кардинал, Арамис мог бы запросто задушить ее и голыми руками.
На фоне светлых простыней его кожа казалась очень, очень смуглой. Взъерошенные, чересчур отросшие волосы чернели на подушке.
Кардинал закрыл за собой дверь и теперь стоял на пороге, чуть склонив голову набок. Он разглядывал, как размеренно вздымается при дыхании широкая грудь, прослеживал взглядом полоску темных курчавых волос, сбегающую между сосков ниже, на живот, и переходящую в широкую чертову дорожку.
Ах, воистину к черту в логово приводила эта дорожка. Ришелье улыбнулся при виде мягкого члена. Как бы усложнилась жизнь, если бы такие люди, как Арамис, прекратили думать этой частью тела и начали использовать голову.
Он огладил взглядом крепкие бедра, острые колени, тонкие, почти по-женски хрупкие лодыжки. Без сомнения, в этом теле текла горячая испанская кровь. Благодаря ей в темных глазах то вспыхивал обжигающий огонь, то разливалась тягучая истома. Ришелье был уверен, что стоит ему подойти поближе, как он ощутит острый запах моря и специй, проступающий сквозь поры этой кожи вместе с потом.
В комнате с каждой секундой становилось все жарче и жарче. Ришелье потянулся к вороту камзола, неспешно начал расстегивать длинный ряд пуговиц. Арамис вздохнул во сне, перевернулся на бок, вытягивая одну ногу вперед.
Ришелье замер на мгновение. Святый боже, уж на что он не выносил мушкетеров, но все же не мог не признать, что военная жизнь и постоянные тренировки лепили из их тел идеальные произведения искусства.
Кардинал сглотнул ставшую удивительно вязкой слюну. Пальцы, выталкивающие пуговицы из петель, наткнулись на цепочку распятия.
– Все ради блага государства, - оскалился он, снимая крест и убирая его во внутренний карман.
Удостоверившись, что ножны с кинжалом на месте, Ришелье направился к кровати.
Поставив колено на постель, кардинал наклонился и коснулся ладонью спины между лопатками. Кожа под его пальцами была горячей, покрытой испариной. Не торопясь кардинал провел рукой вдоль позвоночника. Добравшись до ложбинки между ягодиц, он скользнул туда двумя пальцами, спускаясь все ниже, пока не добрался до мошонки.
Арамис задрожал и выгнулся навстречу прикосновению.
– Николь, какая же ты ненасытная, - пробормотал он в подушку.
Ришелье хмыкнул и чуть усилил хватку.
– Осторожнее, будь с ними нежнее, – Арамис заворочался, пытаясь повернуться, но Ришелье и не думал отпускать.
– Эй, что случи… – в этот момент Арамис все же умудрился повернуть голову настолько, чтобы разглядеть, что человеком, разбудившим его, была вовсе не Николь. – Вот дерьмо.
– Зачем же так грубо, Рене, - покачал головой Ришелье. – Вы ведь, если я не ошибаюсь, получили неплохое образование, хотели стать священником.
– Это было давно, и меня явно не готовили к тому, что однажды первый министр Франции возьмет меня за яйца, – Арамис захлопнул глаза и с силой втянул воздух, когда Ришелье сжал пальцы. – В буквальном смысле.
Кардинал пристально вглядывался в побледневшее лицо. Он видел, как в этой патлатой голове один за другим строятся и распадаются в прах планы побега. Вот темные глаза скользнули по комнате в поисках шпаги и мушкета, вот отчаянный взгляд наткнулся на кинжал, поблескивающий в ножнах на поясе Ришелье.
Арамис выдохнул и посмотрел на кардинала в упор.
– Я все могу объяснить, – не слишком уверенно начал он.
Ришелье выгнул бровь и наклонился чуть ниже.
– Что помешает мне, – протянул он, с интересом наблюдая, как на лбу Арамиса проступают капельки пота, – выслушать ваши объяснения после того, как я сделаю из вас евнуха?
Арамис дернулся, как попавший в силок кролик.
– Лежи смирно, – прошипел Ришелье, делая движение запястьем, от которого Арамис застонал и побелел еще сильнее. – Послушай меня, Рене… – кардинал замолчал, дожидаясь, чтобы черные глаза вновь сфокусировались на нем. – Возможно, ты забыл, что тщеславие – смертный грех и что Бог велит нам – не укради. Почему из всех женщин Парижа тебе непременно нужно получить ту, что принадлежит кардиналу…
Арамис открыл рот, чтобы что-то ответить, но Ришелье продолжил:
– Или королю?..
Ришелье почувствовал, как напряглось тело под ним. Что-то промелькнуло в глазах Арамиса, но он быстро совладал с собой. Мысленно Ришелье поаплодировал выдержке молодого человека – он не был уверен, что в его возрасте справился бы лучше.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – ровным голосом ответил Арамис.
Ришелье усмехнулся, разжал хватку и поднялся с кровати. Неспеша и постоянно держа в поле зрения мушкетера, он отошел к столу, где подобрал салфетку и вытер об нее руки.
– Разумеется. Думаю, что в ваших же интересах, чтобы и Людовик также никогда ничего не понял.
Арамис медленно, словно обдумывая все свои действия, перевернулся и сел на край кровати. Кардинал ждал. Он был готов к любому исходу и теперь забавлялся, наблюдая за мысленными метаниями Арамиса. Решит ли он продлить агонию или пойдет по более простому пути?
– У вас нет никаких доказательств.
Ришелье покачал головой. Мальчишка, какой же все-таки глупый вспыльчивый мальчишка.
– Людовику не нужны доказательства, Рене. Мне достаточно будет посеять сомнения в его сердце, а уж его мнительная натура сама взрастит из них нужные выводы.
– Вы не посмеете так поступить!
– Правда? – Ришелье уставился на Арамиса, и тот отвел глаза. – Ты действительно думаешь, что есть на свете что-то, перед чем я остановлюсь? Анна слишком самонадеянна и недальновидна, Рене. Ее неосторожность может привести к гражданской войне, надеюсь, ты это понимаешь.
Ришелье замолчал, ожидая, пока Арамис осознает всю серьезность ситуации. Он вдруг представил их со стороны. Двое мужчин в комнате богом забытого постоялого двора, застывшие перед рассветом, посреди бесконечной дождливой ночи. Отсюда выйдут либо двое союзников, либо один кардинал. Других вариантов Ришелье не признавал.
– Что вы хотите от меня? – наконец спросил Арамис. Он по-прежнему выглядел крайне нелепо – голый, взъерошенный, сбитый с толку – но лицо его обрело странную замкнутость и какую-то новую жесткость.
Ришелье подумал, что, возможно, для Рене д'Эрбле еще не все потеряно.
– Ты – отец будущего короля, и ты имеешь влияние на Анну. Я всего лишь хочу, чтобы ты тоже задумался о благе государства.
***
Название: Поздний вечер с кардиналом
Канон: The Musketeers BBC
Переводчик: [L]WTF Richelieu 2015[/L]
Бета: [L]WTF Richelieu 2015[/L], анонимный доброжелатель
Оригинал: MalctheTucker - A Late Night with the Cardinal , разрешение на перевод получено
Размер: мини (1473 слова в оригинале)
Пейринг/Персонажи: Ришелье/Миледи
Категория: гет
Жанр: Зарисовка, PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Арман и Миледи действуют, практически не снимая одежды.
Предупреждение: Здесь будет секс
Размещение: только после деанона переводчика, запрещено без разрешения переводчика и автора
Для голосования: #. WTF Richelieu 2015 - "Поздний вечер с кардиналом"
Он наблюдал за ней из-за своего стола на противоположной стороне кабинета. Ей нравилось приходить сюда по ночам, чтобы обсудить с ним самые разные вопросы, но кардинал прекрасно понимал, что в этих рассказах не было ничего особо интересного, и единственной причиной, по которой он позволял ей подобные визиты было его желание видеть перед собой что-нибудь приятное, на что можно будет отвлечься. А здесь, безусловно, было на что посмотреть - от изгибов тела, до едва прикрытой корсетом ложбинки меж грудей. Иногда это было чересчур для человека, который должен был посвятить себя исключительно Господу.
Кардинал застонал, когда его член снова потерся о штаны. Терпеть это и дальше было решительно невозможно. Он слишком долго просто сидел и позволял этой великолепной женщине ходить вокруг него с надменным видом, дразня его всеми доступными способами. Он хотел ее.
Арман поднялся со своего места и приблизился к Миледи, которая беззаботно смотрела в окно и совершенно не обращала внимания на передвижения кардинала, но испуганно вздохнула, когда он неожиданно властно повернул ее лицо к себе. Во взгляде мужчины было вожделение, когда он толкнул ее к стене и впился в ее губы, его язык практически достал до горла. Она ответила ему, и возвратила поцелуй, прижимая рукой его затылок и смяв пилеолус*.
Внезапно женщина отстранилась от него и засмеялась:
– Арман, раз уж мы на это решились, может быть вы избавитесь от вашей забавной шапочки?
Кардинал резко сдернул пилеолус с головы отбросил куда-то назад. Он знал, что позже скорее всего пожалеет о том, что оставил такую важную святыню валяться в своем кабинете, но в этот момент его уже ничего не волновало.
Он посмотрел в ее и вновь впился в чужой рот, постаравшись крепко прижать женщину к себе, пока целовал ее, грубо, на грани боли. Она охотно отвечала, вцепившись руками в его взъерошенные седые волосы. Наконец он оторвался от ее губ и начал медленно спускаться поцелуями вниз по ее шее, тяжело дыша и наконец прижался губами к бьющейся ниточке пульса, похоть затопила его тело и разум. Миледи протяжно застонала, и оперлась спиной о стену, пока он целовал ее, и жесткие волосы его бородки царапали нежную кожу. Она всегда находила кардинала довольно привлекательным для своего возраста, но совершенно не ожидала, что он когда-нибудь сможет заставить ее задрожать от желания.
Она оттолкнула мужчину и постаралась отплатить ему той же монетой, занявшись его шеей. Миледи легонько укусила кожу над сонной артерией, заставив кардинала застонать от удовольствия. Затем протянула руки и расстегнула его воротник, пытаясь добраться до остальной части шеи – на этом человеке определенно было слишком много слоев одежды. Когда он наконец добралась до основания его шеи, то резко укусила обнаженный изгиб плеча, и начала посасывать место укуса, заставив мужчину задохнуться и резко вжаться в ее тело, тесно прижимая к стене. Животом Миледи уже почувствовала его пульсирующую эрекцию, когда он снова скользнул языком в ее рот.
В ответ она опустила руку вниз, к его ширинке, нащупала его член и сжала в крепкой хватке. Уже можно было ощутить капли смазки на головке, а яички заметно напряглись, когда кардинал вновь застонал.
– Милая моя, – выдохнул он, – я не собираюсь больше ждать. Я хочу оказаться внутри.
– О, даже так? – Миледи дьявольски улыбнулась.
Она отстранилась от возбужденно дышавшего кардинала, словно направляясь к креслу за огромным письменным столом, но затем ловко прижала к стене его самого. Арман наблюдал, как она опускается на колени. В ее глазах сверкнули дьявольские огоньки и, улыбнувшись, она высвободила его член из штанов и заглотила целиком.
– О… ох, черт, – ахнул кардинал, откинув голову назад и царапая затылком стену, пока она сосала его.
Он рефлекторно двигал бедрами, когда ее язык рисовал крохотные круги вокруг его головки и когда она насаживалась ртом вверх и вниз по всей его длине. Арман отчаянно пытался не кончить в ее рот прямо сейчас – и он был слишком близок к этому. Но ему хотелось немедленно войти в нее и как следует выебать, иначе он просто сойдет с ума.
Содрогаясь, он отодвинул ее и подавил отчаянное желание кончить. Как бы болезненно это ни было, он знал, что жаждет большего.
– Вы, – задыхаясь проговорил кардинал, – вы… кресло… сейчас.
Миледи улыбнулась.
– А что, если я скажу нет? – поддразнила она его.
– Но ведь вы не собираетесь, – улыбнулся Ришелье, – так что, если не хотите, чтобы я взял вас прямо на полу, предлагаю переместиться в кресло.
Миледи кивнула, мягко взяла его за руки и повела к столу.
– А теперь, если мы действительно собираемся заняться любовью, я хочу, чтобы все было правильно, – сказала она. Вы не будете сидеть в кресле, посадив меня сверху.
Он небрежно смахнула бумаги со стола прямо на пол. Затем подхватила юбку и ловко расположилась на столе, потрясающе обольстительно глядя на него.
– Возьмите меня на своем папском столе, ваше высокопреосвященство.
Арман благоговейно замер перед ней, держа свой член в руке. Он думал, что похоже сумеет задержаться еще в лучшем случае минут на пять и не мог поверить в то, насколько он был возбужден. Впрочем, ему больше хотелось наконец овладеть женщиной, не кончив попутно ей на живот.
Тем не менее, он снова наклонился и поцеловал ее, теперь уже более нежно и провел рукой по внутренней стороне ее бедра, проникая двумя длинными пальцами в открывшуюся дырочку. Он почувствовал, как она сжимается вокруг него, застонав и запустив руки в его волосы. Кардинал оторвался от таких желанных губ и толкнул ее обратно на стол. Сейчас.
Миледи раздвинула ноги, и кардинал сразу вошел в нее на полную длину, заставив громко закричать, а затем вцепился в ее бедра и начал ритмично двигаться. Его дыхание стало тяжелым и хриплым, пока она задыхалась от удовольствия, когда его член задевал все чувствительные точки. Ухватившись руками за край стола и запрокинув голову, она выдыхала тихие проклятия. Пожалуй, для духовного лица он был слишком хорош в этом. Это заставляло задуматься, что же он мог вытворять в молодости, когда служил в армии, впрочем, ей было легко догадаться, исходя из нынешней ситуации.
Кардинал входил в нее все глубже и сильнее, стол скрипел и царапал пол. Он бормотал ругательства, которые никогда не произнес бы публично, но черт побери, это было просто потрясающе. Он слишком долго отказывал себе в простых радостях жизни.
Арман почувствовал, как поджались его яички и понимал, что лишь пара движений отделяют его от конца. Еще одно сильное движение бедрами, и он взорвался внутри нее, и миледи испустила удовлетворенный крик, сжимаясь вокруг его все еще твердого члена.
Тяжело дыша, кардинал вышел из нее, его член был покрыт ее соками и его собственный спермой. Он ухватился за угол стола, а затем тяжело рухнул в кресло, запрокинул голову и попытался отдышаться.
Миледи сползла со стола и принялась поправлять свою одежду. Она только что занималась сексом с самым могущественным человеком Франции и теперь ее голова немного кружилась. Она чуть передвинулась, чтобы сесть ему на колени, но кардинал посмотрел на нее и чуть приподнял бровь.
– И что же вы собрались делать, моя дорогая? – спросил он, выпрямляясь и пряча свой член обратно в штаны.
– Ну, я просто подумала, что… – начала Миледи.
– Боюсь, сейчас мне нужно заняться работой, – ответил Арман, небрежно отмахиваясь от нее, – но спасибо. Действительно, спасибо.
Она фыркнула и направилась к двери.
– Миледи, – остановил ее кардинал чуть хрипловатым голосом.
Она повернулась.
– Прежде чем уйти, вам придется собрать мои бумаги, – он ухмыльнулся, – и – как вы это назвали? Мою забавную шапочку?
Миледи нахально улыбнулась ему в ответ.
– Я оставлю это вам, мой дорогой кардинал, – и она покинула кабинет, оставив его наедине с учиненным беспорядком.
* Пилеолус (лат. Pileolus от pileus — шляпа, колпак, также итал. Zucchetto, исп. Solideo) — шапочка священника (c)